Он лежал в тесном, но каком-то пустом, гулком номере самого дешевого мотеля на пять кварталов вокруг, на втором этаже, на углу, смотрел, как мигает неоновая вывеска за окном, подсвечивает грязные потеки на стекле, выхватывает кусок стертого до черноты ковра и затухает с треском. Слушал, как бегают тараканы по водосточной трубе, жирные твари, которые наверняка ползают по лицу, пока ты спишь, шерудят усами у тебя в носу и предусмотрительно обходят рот, по дороге обкусывая сухую кожу — ни один местный таракан не хочет быть съеденным, два раза в день он жует свежие объедки на помойке через дорогу и вполне этим счастлив.
Лениво начал выстукивать дождь, с брезгливыми интонациями оттарабанил что-то на обломках пожарной лестницы и резко, без перехода превратился в монотонное въедливое бормотание, как выдохнул, так выдыхают перед тем, как выпить стакан водки залпом. Мизантропичный какой-то дождь; он вспоминает, у кого подцепил идиотское словечко, и улыбается.
Надо бы поспать, теплое тело под боком шевелится, трется о ребра и дышит, ровно и хрипло, мягкая грудь елозит по предплечью, вроде как это зовется уютом. Сон не идет, сколько бы он не стискивал веки, это и в детстве не помогало, как подсчет овец, которые на третьем десятке раздавались в ширину и превращались в бесформенных и безликих, но явно враждебных чудовищ.
Он вспоминает, как, скатившись с его влажных бедер на несвежую простынь, женщина замерла, тяжело дыша, и тихо рассмеялась, с хрипотцой, изогнув перепачканные в яркой помаде губы:
— Детка, не думала, что когда-нибудь это скажу, но от тебя я готова рожать детей. Ты только предложи.
Ответ ей явно не требовался, его никто и никогда не ждал; движение, которым она закинула на него отяжелевшую ногу, было уверенным, безмятежным, сытым, отточенным до автоматизма. Живот у нее был липкий и теплый.
Так и не уснув, он все думал, мутными глазами смотря на хлипкий вентилятор под потолком; тень, которую тот отбрасывал на покрытую трещинами побелку, напоминала скрюченные пальцы с когтями не по размеру.
Он лежал, вдыхая сладковатый запах немытого тела, чувствуя, как толчками расходится тепло от прижатых к нему крепких женских бедер, и думал о том, что если бы двадцать два года назад все сложилось чуть иначе, он бы... он бы, может быть, и предложил.