shoots to kill, but aims to please
"Каннингем слегка пугает, не могу решить, стоит говорить о нем или нет, именно потому, что желание открыть рот и выпустить все, что внутри наросло и распирает, есть, сильное, ровное как пульс.
Мне стыдно за себя и жутко, не верю в собственную искренность, что подлинное, а что я с отработанной скоростью генерирую как случайные слоганы или числа из выверенных составляющих, пугает мысль о том, что за тщательно выструганным и покрашенным забором нет ничего примечательнее базовых потребностей, но, может, оно у всех так.
Если да, еще страшнее
Вот и это хочется вынести во двор, позвать соседей, их коз и кур посмотреть, как будто нет ничего до тех пор, пока чужой взгляд, подсвеченный изнутри мутноватым человеческим осознанием, не упадет сверху с тихим шлепком, осыпется горстью мелких камешков к сотне других таких же на первый взгляд и второй, разных, но однотипных, различия здесь заметны только после тщательного исследования, простые вещи наполняются смыслом, они маленькие, смысл большой, его много, и он переливается через край, от всего тошнит, не могу больше
Что-то в этом есть, что-то подкожное, тайное, такое прячут не ото всех, а от себя самого, от старательного намерения не думать начинают раскалываться голова и ребра, хочется вылезти из кожи, отпихнуть ее и орать, да, именно так
Ничего общего с этим резиновым костюмом не имею
Мышцы высыхают от соприкосновения с кислородом, движения рук сопровождает хруст и потрескивание
Мух пока нет
Женщина на соседней койке спит так, будто умерла кожа бледная, в пигментных пятнах, похожих на топленое масло, может, светлые волосы, рыжие как у палевой мыши, и черная тушь придают ей такой вид: слишком застывший, неприятно спокойный, умиротворенный, строгий как мрамор, но плохого качества
Но то ли Каннингем, то ли переводчик просто лучше, чем позволяешь себе ожидать, и даже лучше, чем по инерции надеешься. Как будто путешествует из тела в тело, из одной черепной коробки в другую, и мысли не разбегаются, а окружают и позволяют себя рассмотреть".
"Думаю, пишут те, кто видит детали, складывает из них целое или нет, но они копятся, значительные вне зависимости от значимости, объемные, привлекательные, говорящие — галдящие, невозможно становится о них молчать.
Чтобы писать, надо быть проводником, посредником, а не хранилищем. Ролью хранилища нужно интуитивно оскорбляться".
"Свидетельства того, что время идет — все, что определяет для нас время, заставляет считаться с его существованием. Время - враг и якорь, реже друг, всегда один из смутно определенных столпов существования. Если у человека отнять возможность следить за ходом времени, как быстро он сойдет с ума? Если само понятие скорости потеряло для него смысл
Во рту был привкус крови, слабый, больше намек, чем факт - самой крови там, конечно, не было
Нужно попытаться понять автора, если в книге что-то остается явно неясным. По всему тексту автор расставляет флажки. (Не разобрать, что написано). Иногда неосознанно. В таких случаях это похоже на капли крови, которые прослеживают путь раненого животного.
хлопанье ткани на ветру
ворует хлеб, которым рыбаки прикармливают рыбу
Я вижу моллюсков, приставших к колышущимся бокам. Киты начинают кричать".
Мне стыдно за себя и жутко, не верю в собственную искренность, что подлинное, а что я с отработанной скоростью генерирую как случайные слоганы или числа из выверенных составляющих, пугает мысль о том, что за тщательно выструганным и покрашенным забором нет ничего примечательнее базовых потребностей, но, может, оно у всех так.
Если да, еще страшнее
Вот и это хочется вынести во двор, позвать соседей, их коз и кур посмотреть, как будто нет ничего до тех пор, пока чужой взгляд, подсвеченный изнутри мутноватым человеческим осознанием, не упадет сверху с тихим шлепком, осыпется горстью мелких камешков к сотне других таких же на первый взгляд и второй, разных, но однотипных, различия здесь заметны только после тщательного исследования, простые вещи наполняются смыслом, они маленькие, смысл большой, его много, и он переливается через край, от всего тошнит, не могу больше
Что-то в этом есть, что-то подкожное, тайное, такое прячут не ото всех, а от себя самого, от старательного намерения не думать начинают раскалываться голова и ребра, хочется вылезти из кожи, отпихнуть ее и орать, да, именно так
Ничего общего с этим резиновым костюмом не имею
Мышцы высыхают от соприкосновения с кислородом, движения рук сопровождает хруст и потрескивание
Мух пока нет
Женщина на соседней койке спит так, будто умерла кожа бледная, в пигментных пятнах, похожих на топленое масло, может, светлые волосы, рыжие как у палевой мыши, и черная тушь придают ей такой вид: слишком застывший, неприятно спокойный, умиротворенный, строгий как мрамор, но плохого качества
Но то ли Каннингем, то ли переводчик просто лучше, чем позволяешь себе ожидать, и даже лучше, чем по инерции надеешься. Как будто путешествует из тела в тело, из одной черепной коробки в другую, и мысли не разбегаются, а окружают и позволяют себя рассмотреть".
"Думаю, пишут те, кто видит детали, складывает из них целое или нет, но они копятся, значительные вне зависимости от значимости, объемные, привлекательные, говорящие — галдящие, невозможно становится о них молчать.
Чтобы писать, надо быть проводником, посредником, а не хранилищем. Ролью хранилища нужно интуитивно оскорбляться".
"Свидетельства того, что время идет — все, что определяет для нас время, заставляет считаться с его существованием. Время - враг и якорь, реже друг, всегда один из смутно определенных столпов существования. Если у человека отнять возможность следить за ходом времени, как быстро он сойдет с ума? Если само понятие скорости потеряло для него смысл
Во рту был привкус крови, слабый, больше намек, чем факт - самой крови там, конечно, не было
Нужно попытаться понять автора, если в книге что-то остается явно неясным. По всему тексту автор расставляет флажки. (Не разобрать, что написано). Иногда неосознанно. В таких случаях это похоже на капли крови, которые прослеживают путь раненого животного.
хлопанье ткани на ветру
ворует хлеб, которым рыбаки прикармливают рыбу
Я вижу моллюсков, приставших к колышущимся бокам. Киты начинают кричать".